Небольшая голубовато-белая Проксима не обратила на столь ничтожное событие никакого внимания, занятая любимым развлечением — на поверхности звезды зарождались несколько гигантских протуберанцев. Где-то позади теплым желтым огоньком сияло столь близкое от первого форпоста цивилизации людей Солнце. Одним словом, Вселенная пребывала в своем обычном состоянии полусна.

А на десантном катере «Триглав», как выразилась консультант-ксенолог Мария Семцова, царили страсти в духе Ф. М. Достоевского.

— За ноги вашу мамашу! — ярился Казаков. Остальные с пиететом внимали. — Мне еще в Академии говорили — не лезь в большую политику, пропадешь!

На закрытое экстренное совещание в тесной пилотской кабине были приглашены только офицеры, Маша Семцова да доктор Гильгоф, как человек из ближайшего окружения адмирала Бибирева. Все-таки он работал на Контору уже долгие годы и мог хотя бы предположить, что означают подобные выверты.

Под словом «выверты» понималось следующее. После того как закончился разговор с футуристическим Дедом Морозом, явившимся на челнок с помощью направленного трансляционного луча, и старта «Триглава» с орбитальной станции, события вроде бы вошли в надлежащую колею: как и обещал адмирал, катер не был задержан в пределах границы обитаемого мира, никто на «Форпосте» и ухом не повел, что все судовые файлы системы опознания «свой—чужой» являются виртуозной подделкой. Сам «Триглав» преспокойно начал разгон до скорости света.

Как известно, уходя в глубины гиперпространства, корабль превращается в блуждающий атом, находящийся во «второй Вселенной», в ином плане бытия. Реальность мира сохраняется только под защищенной гиперполем оболочкой модуля, а что творится снаружи — неизвестно. Ну не поддавалась изучению эта область… Доподлинно были установлены лишь несколько аксиом: радиоволны тут не проводятся, свет, пространство и время невероятно искажаются, а следовательно, никакая связь с настоящим материальным миром невозможна. Не работает даже система «Портал».

Именно поэтому лейтенант Сергей Казаков, как начальник сомнительной экспедиции, принял решение вызвать большое начальство, курирующее операцию «Рюген», на аварийной частоте до момента гиперпрыжка.

Результаты вызова оказались не просто сногсшибательными, а шокирующими в степени N.

Безусловно, Казаков и его прямой помощник, германский капитан Реммер, отлично знали, что, если «Триглав» выйдет на связь обычным образом, любая служба транспортного контроля Российской Империи заявит: «Подобного корабля в регистрах не значится», а затем, чего доброго, натравит на неизвестных патрульный рейдер, дабы проверить — что за птичка порхает там, где ее принципиально не должно быть?

Однако существовал запасной вариант, предусмотренный на случай самых чрезвычайных ситуаций. Через сложную систему кодирования и разрешения доступа можно было выйти лично либо на самого адмирала, либо на руководителя проекта со стороны Германии генерал-майора Отто Дитриха. Казаков счел, что экстремальная ситуация наступила. Имелось неопровержимое свидетельство, что операция «Рюген» рассекречена. Что самое обидное — не после ее завершения, но в самом-самом начале.

Дед Мороз доказал это так же просто, как бином Ньютона.

У Семцовой возникли смутные подозрения — не вмешался ли снова Удав Каа? Все-таки он узнал о намерениях Бибирева в тот же самый день, когда состоялось совещание в Зимнем дворце… Кроме того, адмирал упомянул, что таинственный Машин собеседник является не только хорошим программистом, а, скорее, компьютерным гением. Лишь подобный человек мог походя взломать систему зашиты бортового мозга «Триглава» и, плюнув на все шифры и кодировки, выйти на прямую связь. Если эта нелепая выходка с Дедом Морозом и грозными предупреждениями действительно была устроена Удавом, то возникает крайне неприятный для всех членов экспедиции вывод: ему на самом деле требовалось срочно предупредить экипаж «пиратского» катера. Но предупредил он самым странным образом. Проще было самому сесть перед видеокамерой и все объяснить.

Или Удав {если это, конечно, он) так боится своего явления миру? Все одно — можно было придумать более серьезный способ общения.

Система мгновенной связи «Портал» немедленно соединила лейтенанта Казакова с управлением государственной безопасности в Петербурге, но…

Аудиовизуальный разговор был следующим.

— Код двадцать шесть — ноль-семь. Тема «Богомол». Пароль доступа — «Ледяная шапка», — отрапортовал Казаков появившемуся на экране мрачному мужику в штатском. Судя по всему, оператору-связисту управления.

Последний или был хорошим актером, или действительно опешил. Было видно, как оператор вытаращил глаза, покосился куда-то в сторону, видимо на монитор, где высвечивались данные абонента, и наконец грозно вопросил:

— Вы кто такие?

— Код двадцать шесть — ноль…— начал повторять лейтенант. Его прервали.

— Эта система кодирования, мил человек, — ядовитым голосом перебил Казакова оператор, — изменена полтора года назад. Ты что, из черной дыры вывалился? Крутой хакер, да? Давно по мозгам не получал? Ты понимаешь, куда влез, мудак?

Физиономия лейтенанта вытянулась.

— Мне нужно поговорить с адмиралом Бибиревым…— неуверенно заявил он.

— А может быть, с самим императором? — Судя по изображению, человек на Земле гонял трекболом курсор по экрану соседнего компьютера, пытаясь дознаться, откуда идет сигнал. — Та-ак…

Последовала пауза. Казаков ждал.

— Ты, красавец, находишься на незарегистрированном корабле в районе Проксимы Центавра, — наконец радостно выдал оператор. — Сторожевой рейдер Вооруженных сил уже выслан с базы «Форпост» для вашего задержания. Удачи! В следующий раз думай, прежде чем соваться куда не просят!

Связь обрубилась.

Надо было видеть лица Казакова, обоих пилотов и Маши, присутствовавшей при этом диалоге.

— Что же теперь делать? — несколько растерянно спросила Семцова.

Вместо ответа лейтенант попытался наладить связь на аварийной частоте командного центра стратегических сил, но ответа от армейского компьютера не дождался. При попытке войти в систему немедленно срабатывала блокировка связи и высвечивалось ярко-красное предупреждение «Неверная кодировка».

— Они действительно отправили вслед за нами патрульный корабль, — меланхолично сообщил Фарелл, косясь на радар.

— Не догонят, — уверенно ответил капитан Рем-мер. — Мы уже почти разогнались до световой. Прыжок через восемь минут. Герр Казаков, принимайте решение.

Легко сказать — принимайте решение! Малоприятные странности, сопровождавшие вылет с «Форпоста», обескуражили лейтенанта. Адмирал Бибирев много раз давал понять, что операция «Рюген» не просто секретна, а как бы вообще не проводится. Нет такого проекта. И корабля «Триглав» нет. А лейтенант Космического корпуса С. В. Казаков в данный момент находится в отпуске. Отдыхает в пансионате на Рыбинском водохранилище под Москвой. Понятно?

«О какой секретности может идти речь, черт возьми? — Казаков молча пялился в темный монитор. Остальные выжидающе глядели на него. — Даже не смешно! Безусловно, я сам, к примеру, хотел, чтобы с нами отправился Фарелл, но я не понимаю адмирала, который согласился с присутствием подданного другого государства у нас на борту. Ладно тевтоны — они хоть союзники и взяли на себя часть обеспечения проекта. И дальше? Этот дебильный Дед Мороз, мать его… Такое впечатление, что о „Рюгене“ знает вся ойкумена, а наши имена сейчас фигурируют в заголовках всех сводок новостей. Какого ляда они бросили нас?»

Под словом «они» лейтенант подразумевал родимое Министерство обороны и Контору адмирала Бибирева.

Дело в том, что названные оператору-связисту госбезопасности коды и пароли просто не могли не работать! Их не могли отменить «полтора года назад» — они были введены одновременно с началом операции. Казаков с помощью этой системы еще с борта станции «Гэйтуэй», висящей на орбите Земли, связывался с управлением и коротко доложил, что все в порядке! Почему не отвечает центр командования стратегическими силами? Система электронных паролей достаточно сложна, разумеется, и изменяется постоянно, в соответствии с принятым алгоритмом, но достаточно однажды зазубрить его, чтобы в любой день и в любое время выйти на связь. А тут — гробовое молчание. В доступе отказано. Вот.