— Оросили? — подняла бровь Маша.
— Нет, — хихикнул доктор. — Вложили полтриллиона долларов, вызвали экологическую катастрофу, но бананы там как не росли, так по-прежнему и не растут… Слушайте дальше. Подозреваю, что в нашу историю вмешался некто третий. Я понятия не имею, что он собирается делать: противодействовать, сотрудничать или просто валять дурака за наш счет.
— Верно-верно, — вскинулась Семцова. — Мне еще адмирал говорил о неких, как он выразился, внегосударственных силах. Веня, то, что вы рассказали о независимых индивидуумах, наводит именно на такую мысль. Но черт побери, доктор, как может человек, пусть даже владеющий серьезной и, наверное, законспирированной организацией, помешать спецслужбам такой великой державы, как Российская Империя?
— Кто вам сказал, что он будет мешать? — развел руками Гильгоф. — Кроме того, если этот человек достаточно богат, влиятелен и независим, его самолюбию будет льстить соперничество с могучими конторами наподобие нашего ГБ, разведывательного управления Америки или тайной службы Кайзеррейха. Вы не предполагаете, что сей джентльмен из неких личных побуждений начнет помогать потерпевшим неудачу сотрудникам одной из спецслужб? По-своему, конечно. Честно признаться, я бы обратил самое пристальное внимание на предупреждение Деда Мороза.
— Мне тоже очень не понравилась пороховая бочка с американской символикой, — мрачно сказал Казаков. — Что это может означать? То, что американцы собираются применять Чужих в качестве биологического оружия? Или что мы летим прямо к ним в лапы? Теоретически, если наш таинственный абонент знает об операции «Рюген», о ней могут знать и янкесы. Вдруг он и им подбросил информацию? Хочет столкнуть нас лбами, а сам будет сидеть в первом ряду партера и посмеиваться над этой комедией.
— Ой, не будем углубляться в семиотику! — воскликнул Гильгоф. — «Тайны символа пороховой бочки»! «Сакральное значение фигуры Деда Мороза»! Не смешно. Собственно, наша задача предельно ясна: прибыть на место, вам, господа военные, исполнить свой долг, мне и госпоже Семцовой — свой. Вернемся в Солнечную систему, тогда и будем разбираться, что произошло и почему Контора Бибирева нас бросила…
— Почему мы так уверены, что военная разведка Рейха и тайная полиция Российской Империи отвернулись от нас? — поднял руку капитан Реммер. — В принципе, мы действительно находимся в автономном плавании и нас предупреждали, что такое может произойти. Откуда мы знаем, вдруг герр адмирал и господин фон Эшенбург продумали еще несколько систем дублирования и безопасности специально для нашего отряда?
Казаков потер ладонью лоб и, соглашаясь, произнес:
— Логично… Если и дальше развивать теорию негласных операций, то, может быть, нам отведена роль группы прикрытия, а основную задачу будут выполнять совсем другие?
— Если не ошибаюсь, — вкрадчиво начал Бишоп, — единственными людьми, общавшимися с Чужими, являемся мы. Даже ходячему калькулятору наподобие меня известно, что конторы и их руководители просчитывают свои шаги на много ходов вперед. Я не сомневаюсь, что мы еще поучаствуем в истории с исследовательской лабораторией на Гамме Феникса. Пока, согласитесь, мы ничего предпринять не можем. Господин Реммер упомянул об автономном плавании?
Отлично. Следовательно, наши действия непредсказуемы. Я предлагаю в ближайшие часы лечь спать, а уже по прибытии на место оценивать ситуацию.
На том и порешили. Зачем лишний раз забивать себе голову и беседовать ни о чем, строя самые безумные предположения? У военных — приказ, который они обязаны исполнить. А на лирические переживания гражданского персонала можно просто не обращать внимания.
Через два часа люди уже находились в гибернационных капсулах. По корабельному времени лететь до Гаммы Феникса оставалось двести девяносто часов. Или чуть более двенадцати суток.
Бишоп, естественно, спать не укладывался. Электронно-биологический организм не нуждался в отдыхе, и андроид был оставлен Казаковым следить за системами корабля в ожидании прибытия к отдаленной звезде.
Лампы освещения на «Триглаве» погасли, короткий коридорчик и небольшие помещения погрузились в полутьму. Где-то позади мерно шумели двигатели.
Андроид Бишоп играл в трехмерные шахматы с центральным компьютером корабля и пока одерживал верх. Искусственный мозг «Триглава», занимая на игру только одну пятисотмиллионную часть своей памяти, вел катер к Гамме Феникса.
Известно, что расстояние, именующееся «световой год», приблизительно равняется трем с половиной триллионам километров. Очень немного по меркам Вселенной, но для человека — головокружительно и фантастично. Остается только увеличить эту цифру в двадцать раз, и станет ясно, насколько далеко от Земли находится искомая навигационной системой катера «Триглав» звезда.
Люди никогда не сумели бы выйти в области Дальнего космоса и посетить миры, расположенные дальше, за Сириусом, солнцами созвездия Центавр или иных ближайших звезд, не появись теория англичанина Эндерби, а вслед за нею — редкие по своей простоте и одновременно остроумию устройства, генерирующие защитное поле для искусственных объектов, оснащенных гиперпространственными двигателями! Именно благодаря гиперполю земные корабли «выталкивались» в момент пересечения светового барьера во «вторую Вселенную», а ее странные законы позволяли им увеличивать скорость движения до совершенно немыслимых пределов.
Расстояния, которые световые кванты преодолевали с быстротой, доступной только элементарным частицам, почти перестали существовать для человека. Что такое скорость света? Ничто. Квант ползет как черепаха. Его скорость фиксирована — 300 тысяч километров в секунду. Уйти в гиперпространство он не может, а посему даже на' плевое расстояние от Сириуса до Земли ему приходится тратить аж целых семь лет. Но если бы помянутый квант пересек невидимую границу, а что самое главное — знал, как покинуть область, лежащую за пределами материального мира, он мог бы вольно путешествовать от Земли к любой звезде или системе Галактики Млечный Путь, а то и всей Вселенной. Как человек.
…Бишоп находился в странном, присущем лишь биороботам, состоянии между сном и явью. Его периферические синапсы отдыхали, тело было расслаблено и бездействовало. Сторонний наблюдатель, не знавший, что перед ним робот, мог подумать: «Человек устал и уснул прямо в кресле».
И был бы не прав. Андроиды никогда не спят, отрешившись от всего сущего. Создатель этой серии биороботов, покойный мистер Рональд Хиллиард, не мог допустить, чтобы его почти совершенные творения уставали и тратили время на такую ерунду, как отдых. Но «Бишопы» вдобавок были разумными (точнее, крайне удачно имитирующими разум) созданиями и во время, когда их услуги людям не требовались, просто экономили энергию — биомеханический организм не оснащен таким устройством, как ядерный реактор, и все силы для постоянного функционирования добывает от постоянно происходящих в его искусственных клетках химических реакций. Почти таких же, как у человека, но гораздо более активных. Поэтому, кстати, и температура тела у андроидов чуть выше, чем у людей. Искусственный организм — это своего рода маленький химический завод.
По прошествии двенадцати полных суток, во время которых центральный компьютер «Триглава» спокойно и невозмутимо направлял десантный катер сквозь незримый мир гиперсветовых скоростей к отдаленной планетной системе, Бишопа из заторможенного состояния вывел мигающий зеленый сигнал на главном терминале мозга корабля.
«ПЕРЕСЕЧЕНИЕ СВЕТОВОГО БАРЬЕРА ЧЕРЕЗ ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ МИНУТ. ЗАМОРАЖИВАЮЩИЕ КАПСУЛЫ ПОСТАВЛЕНЫ НА РАСКОНСЕРВАЦИЮ. СОСТОЯНИЕ ЭКИПАЖА УДОВЛЕТВОРИТЕЛЬНОЕ. СПАСИБО».
— Пожалуйста, — почему-то вслух ответил Бишоп.
Сейчас ему надо было заняться самым обычным делом: приготовить еду на полтора десятка человек, потом проследить, как проходит адаптация экипажа, выведенного из анабиоза, а затем взяться за свою стандартную работу техника-консультанта. Андроид спокойно относился к тому, что предстоит сделать, — он сумел изжить страх перед чужими существами, столь явно дававший знать о себе во время давнего путешествия вместе с Эллен Рипли и взводом морской пехоты к Ахеронту. Наоборот, теперь ему было интересно. Недаром Бишоп больше полугода работал в Комитете по биологической безопасности ООН и лаборатории, изучавшей тела Чужих, привезенные из последней, крайне неудачной, экспедиции.